Главы | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 |6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 |

Глава десятая

Мы с Валей должны были встретиться на трамвайной остановке, и я уже четверть часа вился тут, как голубь. Я успел. Забор хотел, правда, еще задержать меня, чтобы вместе посоветоваться с нашей Ниной Юрьевной, которая пока ничего не знала, но я отвертелся, клянясь, что завтра гору сворочу, а сегодня - хоть режь. Васька - тык-мык и отступил, наказав только подогреть процесс с родительской анкетой...
И вдруг я увидел Валю. Держа сумку за спиной, она пристально оглядывалась. Я приблизился сзади и громко кашлянул.
- Ой! - вскрикнула она, испуганно обернувшись. - Аскольд! Да ну тебя!.. У меня сердце чуть не оборвалось!.. Слушай, а вдруг встретится Амалия Викторовна и спросит, куда ты идешь?
- О, мы же сегодня познакомились с ней.
- И как?
- При знакомстве ничего, а вот что дальше?
- И дальше ничего. Хорошая бабушка. Но учить все равно надо! - предостерегла Валя.
- Это у всех так - хороши, пока учишь! - знающе рассудил я. - Дай мне сумку, - сказал я по-английски.
- О, возьми! Спасибо! Ты молодец!.. - тоже по-английски ответила Валя, отдавая мне сумку. - Итак, продолжаем... Разговариваем только на английском языке.
- Давай! - неохотно ответил я по-русски.
- Если ты хочешь знать чужой язык, будем говорить только на нем.
- Да не хочу я его знать! На кой он мне сдался! Мне лишь бы двойки исправить! - выпалил я.
- Во-во! А для этого надо кое-что знать! А чтобы знать, надо говорить и говорить, ошибаться, путаться, врать, но говорить. Надо, чтобы мозоль выросла на языке от новых звуков!.. Надо быть даже нахальным, если хочешь! Вот так, например! - Валя быстро пошла навстречу высокой, мрачноватой, красивой женщине и, задержав ее, спросила по-английски, который час.
- Что, девочка? - как бы очнулась женщина, - Извини, голубушка, не понимаю, - и, пожав плечами, задумчиво пошла дальше.
Удивленный, я сказал:
- Нет, так я не смогу!
- Сможешь, когда разомнешь язык и осмелеешь! - заверила Валя. - А без этого, Аскольд, к Амалии Викторовне и подступаться нечего.
По лестнице мы поднимались молча. Я тревожился, как бы из соседских дверей не начали, кукушками из часов, выскакивать любопытные физиономии. Валя, почувствовав мои опасения, шла тихонько, опираясь на кромки ступенек, чтобы не стучали каблучки. Мы прямо крались. И лишь у наших дверей, когда я достал ключ, она шепотом спросила:
- Дома никого?
- Никого... Заходи.
Оказавшись с ней один на один в сумрачном коридорчике, я опять смутился, как вчера в лесу. Краешком сердца я ощущал какую-то манящую сладость этого уединения и этого полумрака, но они пугали меня, и я включил свет. Стало спокойнее. Мы прошли в мою комнату, солнечную и чистую - я тут целый час протирал запыленные полки, стол, подоконник, батарею и два раза вымыл пол.
- Вот здесь я и живу!.. Знакомься: Мебиус, мой первый друг, мой друг бесценный!
- Ах, вон он какой маленький! Я думала, верзила! - Она протянула руку. - Не дернет?
- Нет.
- Ух ты, большеротый! Ух, смешной! - ласково заприговаривала она, ощупывая проволочную шевелюру Мебиуса, его глаза, нос и единственную руку, потом оглядела книжные полки. - У-у, сколько из «Эврики»! Кстати, как перевести слово «эврика» на русский, если считать его английским?
- Эврика?.. Эв-ри-ка!.. А-а, every car - каждая машина!
- Хм, молодец, Аскольд! И даже непонятно, почему у тебя двойки. В тебе же спит англичанин! Да-да! На переключателе я заметила «in» и «out», на кассетах - тоже по-английски, правда, с ошибками. Вот написано «Royal nights», то есть «Королевские ночи», а японский ансамбль называется «Королевские рыцари» - по-английски звучит так же, но перед «n» стоит немое «k» ... Так что мне остается малость разбудить тебя.
- Буди, - с улыбкой сказал я.
- И разбужу... Поставь что-нибудь.
Я поставил этих самых «Королевских рыцарей», приписав немое «k», и сел в кресло.
- А почему не включаешь?
- Хлопни в ладоши.
Она хлопнула, и на нас обрушился гром музыки, который я тут же перевел на кухню.
- Как это? - удивилась Валя.
- Я говорил, что у меня по физмату о’кэй! Пожалуйста!.. а сейчас - в общей!.. А вот у отца!.. А это - в ванной! - пояснял я блуждающие звуки, ни малейшим движением не обнаруживая своего вмешательства в эти блуждания.
- Тоже Мебиус? - спросила Валя.
- Нет, кресло. - И я показал кнопки.
- А-а! - протянула она и нажала несколько раз, перекидывая звуки туда-сюда и следом поворачивая голову. - Ловко! Аскольд, в тебе спит инженер!
- Что-то много во мне спящих! - я усмехнулся: - И спят все порядочные: англичанин, инженер!.. Значит, бодрствует какой-нибудь оболтус!
- Ну-ка! - Упершись руками в подлокотники кресла и как бы взяв меня в плен, Валя склонилась ко мне и лукаво-озорным взглядом пристально стала выискивать что-то в моих глазах.
- Нет, и бодрствует порядочный! Да-да! Я чувствую! - Она выпрямилась и прошлась по комнате. - А это кто, твой дедушка?
- Нет, физик Эйнштейн.
- У-у, какой грустный!
Я подошел и перевернул портрет - мимо нас глянул задумчивый Пушкин Тропинина. Я вырвал его из какого-то журнала и так обкорнал, подгоняя под рамку, что он потерял портретность и , как живой, подглядывал из кухни через окошечко.
- Так лучше?
- Лучше.
Ну, Аскольд! Ну, изобретатель!
- Это же не изобретения, а просто дела.
- Ну, делатель! - подхватила Валя, посмотрев на меня так, словно и я был тут какой-то неожиданной поделкой. - Но Мебиус лучше всего. - Она повернулась к роботу и опять потрогала его ершистую марсианскую макушку. - Я Мебиус! Светлана Петровна, извините! Я Мебиус! - проговорила вдруг она грубоватым голосом и обернулась ко мне - не осуждаю ли я ее за дурашливость, но я не осуждал, я тихо радовался, и Валя успокоилась. - Хоть бы кто позвонил, посмотреть, как он работает!
- Сейчас! - Я набрал номер Зефа. - Мишка, брякни мне!
- Зачем?
- Меба чиню. Брякни разок!
- Давай.
Я выдвинул верхний ящик стола, чтобы виден был маг. Телефон зазвонил. В роботе щелкнуло, и одновременно вздернулась рука с трубкой, и пошел маг.
- ... уточку!.. Квартира Эповых, минуточку! - Квартира Эповых!.. Квартира Эп... - щелчок, трубка упала в гнездо, и все замерло.
Валя страдальчески смотрела на вскрытый маг. Я понял, что сейчас она видит не магнитофон, а вырванный из живого Мебиуса кишечник, и закрыл стол.
Она вздохнула:
- Бедняга!.. А кроме этого он что-нибудь  умеет? Переводить, например, с английского?
- Пока нет, но если научить...
Сначала я научу безжалостного хозяина. Все, Аскольд, давай заниматься, а то ничего не успеем!
Валя сказала, что лучше начать с уроков, чтобы потом не беспокоиться о них. Я согласился. Мы сели за круглый стол, как министры враждующих стран, и разложили учебники... Я не смотрел на Валю впрямую, но видел все ее движения, и мне было приятно знать, что в любой миг я могу посмотреть прямо и увижу ее не в воображении, а тут, в метре от себя... Мозг мой работал какими-то импульсами: я то удивительно четко все понимал, то вдруг все обрывалось, даже цифры и буквы уплывали из фокуса и пропадали вовсе. Тогда я прикрывал глаза ладонью и тайно глядел сквозь пальцы на Валины брови, ресницы, тонкий нос и на губы, которые то шевелились просто так, то аккуратно поигрывали разлохмаченным кончиком косы... В один из моментов сосредоточенности передо мной легла бумажка с цепочкой слов. Я прочитал:
«Аскольд - ask old - спроси, старый!»
Усмехнувшись, я ответил:
«Что спросить, молодая?»
«Что хочешь!»
Откуда-то из глубины тела ударил жар, как в школе, когда я огрел Зефа папкой, и я, чувствуя, что невыносимо краснею, вдруг написал:
«Хочу поцеловать тебя!»
Я написал это и в шутку и всерьез и целиков вверился Вале: если примет в шутку - я спасен, если всерьез... она вскочит, швырнет в меня тетрадки и уйдет. Не поднимая головы, я передвинул бумажку и плотно, до звона в ушах, зажмурился, ожидая реакции - шума, падения стула или, может, шлепка по башке, но время тянулось космически медленно, я не выдержав пытки, открыл глаза - бумажка уже лежала передо мною.
«Когда?» - прочитал я, и новая волна жара окатила меня: слава богу, шутка принята!
«Сейчас!» - смелее приписал я. «Нет, в пять часов!» - ответила Валя.
Не стесняясь - шутить так шутить! - я обернулся к ходикам - без десяти пять - и весело глянул на Валю, думая встретить ее насмешливую улыбку. Но Валя не смотрела на меня, она преспокойно учила. Я словно ожегся и отвел глаза. Конечно, чему тут улыбаться! Шутка до того глупа, что дальше некуда!.. Пристыженный, я уткнулся в историю и, буксуя на фразе о борьбе Плеханова с народниками, стал разносить себя в пух и прах!.. Говорил, держись, так нет, шутить полез, Мольер! Ну и моргай теперь!.. Правда, время шутки еще не истекло, может, именно в пять Валя простительно рассмеется и развеет эту дурацкую неловкость. И в голове моей тотчас заработал неведомый счетчик, отщелкивая секунды и минуты. На Валю я больше не смотрел - ни тайно, ни явно. Я, как НЗ, хранил этот последний взгляд, который виновато-конфузливо брошу на нее, когда часы ударят... Сначала в ходиках пробудится жужжалка, и лишь потом забьет важно и раскатисто. Несколько раз мне уже чудилось это жужжание, и я вздрагивал, но это машины проносились под окном, а настоящее жужжание я прозевал - часы ударили вдруг.
- Пять! - вырвалось у меня.
- Пять, - сказала Валя.
- Пять! - слегка пригрозил я.
- А не спешат они?
- Нет.
Усиливая угрозу я стал приподниматься, поднялась и она. Не знаю, какой вид был у меня, но Валя улыбалась странно: не дразняще-игриво, как надо бы в шутке, а напряженно-выжидательно. И я медленно двинулся к ней, мелко перебирая руками по столу, чтобы хоть как-то удлинить этот невероятно короткий путь. Валя пошла от меня. Я прибавил шагу, прибавила и она. Я побежал, и она побежала. Я все ждал, что Валя вот-вот прервет эти кошки-мышки, махнет рукой, властно усаживая меня на место, и мы начнем наш дурацкий английский язык, но она не прерывала. Я метнулся в обратную сторону, она - в обратную. Скатерть сбилась, что-то упало, стучали по полу ножки сдвинутого стола, а мы, ничего не замечая, кружили и кружили, шумно дыша, и никак не могли сблизиться, как одноименно заряженные частицы. Валя наконец оторвалась от стола и скрылась в коридоре. Я кинулся следом. Она, фосфорически сияя водолазкой, стояла в полумраке спиной к стене и глядела исподлобья, как я приближаюсь. И я вдруг понял, что больше она не побежит от меня и что все это уже не шутка. С мертвящей бесчувственностью я взял ее за плечи и, закрыв глаза, бессильно ткнулся губами в ее щеку. Валя встрепенулась, обхватили руками мою шею и, шепнув «не так», быстро поцеловала меня в губы.
- Вот так, Эп! - выдохнула она и умчалась в гостиную.

Продолжение

Главы | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 |6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 |

Выход