www.dutum.narod.ru
И.НЕЧАЕВ РАССКАЗЫ ОБ ЭЛЕМЕНТАХ
Глава третья ВЕЩЕСТВО ГОЛУБОЕ И КРАСНОЕ
Свет солнца и свет Друммонда — Знаешь, Роберт, — сказал однажды Кирхгоф своему коллеге, — я все думаю...
— О новых элементах, — перебил его Бунзен.
— Нет. Представь себе, нет. Я думаю о фраунгоферовых линиях. Что бы они означали? Почему яркий солнечный спектр весь испещрен этими линиями? Мы с тобой многое объяснили, а вот происхождение этих темных линий остается непонятным. — Да, это так. Но меня, по правде сказать, сейчас больше занимают новые элементы.
— Нет, ты подумай, Роберт, почему желтая натриевая линия стоит на том же месте, что и черная линия D в солнечном спектре? Я уверен, что это не случайное совпадение. Тут есть какая-то связь.В ближайший ясный день Кирхгоф стал внимательно изучать солнечный спектр. Он уже давно приладил к спектроскопу шкалу с делениями. Каждая линия спектра теперь видна была всегда над определенным номером шкалы, и поэтому спутать ее с другой линией было невозможно.
В щель коллиматора били прямые солнечные лучи. Огромный яркий сплошной спектр развертывался за призмой. В нем не было ни единой светлой линии. Цвета широкими полосами равномерно переходили один в другой, и только темные черточки фраунгоферовых линий, как частокол, рассекали яркий фон спектра. Кирхгоф отыскал на шкале номер желтой натриевой линии; разумеется, в солнечном спектре ее не было, зато на этом самом месте, над тем же номером, красовалась густая темная линия—двойная линия D.
Затем Кирхгоф прикрыл солнечный свет, подставил к щели горелку и внес в нее немного натриевой соли. Вместо великолепного, пестрого солнечного спектра теперь в трубу видны были две сиротливые желтые щелки.
Тут Кирхгофу пришла в голову интересная мысль.
«Я пущу сейчас в щель еще и солнечные лучи, — решил он. — Пусть одновременно и горелка стоит у коллиматора, и солнце светит туда же. Любопытно, как один спектр наложится на другой».
Чтобы яркий солнечный свет не затмил совсем натриевого пламени, он поставил на пути солнечных лучей матовые стекла. Мягкий, ослабленный свет солнца проходил затем через пламя горелки, а уже оттуда, вместе с желтыми лучами раскаленного натрия, — в щель.
Что же показал спектроскоп?Там виднелся обыкновенный, но неяркий спектр солнца. С одной только особенностью: на месте фраунгоферовой линии D ярко сияла линия натрия. Спектр наложился один на другой.
Кирхгоф немного усилил яркость солнечных лучей — линия натрия оставалась на своем месте. Тогда он пустил полный прямой свет солнца в натриевое пламя и оттуда в щель.
Взглянув после этого в спектроскоп, он вскрикнул от удивления: светлая линия натрия неожиданно исчезла и вместо нее появилась жирная черная линия. Хотя пламя горелки, как и раньше, испускало сильный поток желтых лучей, на месте натриевой линии в спектре зияла черная пустота.
Кирхгоф был поражен.Удивительнее всего было то, что темная линия D выступала теперь с небывалой отчетливостью. Она была гораздо темнее обычного и выделялась гораздо явственнее, чем все другие фраунгоферовы линии. А между тем на то самое место, где она находилась, устремлялись из пламени горелки яркие лучи раскаленного натрия, отброшенные призмой спектроскопа.
Если бы на фоне сильного солнечного спектра светлая линия натрия выглядела бледной, бледнее обычного, Кирхгоф нисколько не удивился бы: ведь пламя горелки светит гораздо слабее солнца. Но то, что натриевая линия совершенно исчезла и превратилась в черную линию D, да еще небывалой резкой черноты, это было уже настоящей загадкой.
Кирхгоф оставил прибор и в задумчивости подошел к окну. Какая-то усиленная работа происходила у него в мозгу.
— Кажется, в моих руках ключ к любопытнейшей проблеме, — пробормотал он.Бунзена в это время не было в лаборатории. Кирхгоф подозвал ассистента и попросил его установить перед спектроскопом аппарат, который дает так называемый друммондов свет.
Чтобы получить друммондов свет, из двух трубок выпускают одновременно два газа — водород и кислород — и поджигают их. Водород сгорает в чистом кислороде с большим жаром, и это жаркое пламя направляют на стержень из чистой извести. Ударяясь об известь, пламя раскаляет ее добела, так что она начинает излучать ослепительный свет.
Получение света по такому способу придумано англичанином Друммондом, отсюда и название — друммондов свет.
Раскаленная известь дает не отдельные яркие линии, как светящиеся пары, а сплошной, непрерывный и ровный спектр, без всяких ярких линий. Спектр этот походит на солнечный, только у него нет ни одной темной линии.Для чего же понадобился Кирхгофу друммондов свет?
Этот свет должен был сыграть роль искусственного солнца.
Кирхгоф решил пропустить лучи друммондова света через натриевое пламя и оттуда в спектроскоп. Он хотел проверить, как будут себя вести натриевые желтые линии на фоне непрерывного спектра друммондова света: так же, как на ярком солнечном спектре, или по-другому?Сначала он направил друммондов свет прямо в щель, минуя желтое натриевое пламя.
В спектроскопе развернулся чистый непрерывный спектр, без единой темной или светлой линии.
Тогда он подвинул пламя горелки, насыщенное солью, наперерез друммондову свету, под самую щель.
И сразу в желтой части спектра друммондова света обозначилась темная двойная линия.
— Искусственная фраунгоферова линия! — прошептал Кирхгоф. — Вот оно что! Я, кажется, начинаю понимать, в чем дело. Чтобы в спектре получилась темная линия, свет должен пройти через другое светящееся тело, через раскаленные пары. Очевидно, пламя натрия не только испускает желтые лучи, оно также поглощает чужие желтые лучи, лучи того же самого оттенка, но идущие из другого источника света. Оно задерживает их и не пропускает в щель. Вот почему в спектре друммондова света и зияет на их месте темная линия. Правда, на это место падают еще желтые лучи из самой горелки. Но они слишком слабы по сравнению с сильным светом Друммонда. И поэтому для нашего глаза темный провал в ярком спектре друммондова или солнечного света все равно кажется неосвещенным.К этому времени в лабораторию явился Бунзен. Он застал своего друга сильно возбужденным. Скороговоркой, немного суетясь и повторяясь, Кирхгоф принялся рассказывать о своем открытии. Он снова проделал подряд все опыты, продемонстрировав перед Бунзеном рождение фраунгоферовых линий.
— Я их сам делаю! — говорил он. — Фраунгоферовы темные линии изготовляются в лаборатории по желанию господина экспериментатора! Вот как!36
<<< Оглавление