www.dutum.narod.ru
И.НЕЧАЕВ РАССКАЗЫ ОБ ЭЛЕМЕНТАХ
Глава третья ВЕЩЕСТВО ГОЛУБОЕ И КРАСНОЕ
Поиски днем с огнем Шли дни. Тихая золотистая осень разукрасила сады Гейдельберга. Лесистые холмы, окружающие город, сверкали всеми цветами красно-желтой части спектра. Воздух был прозрачен, чист, чуть прохладен. Но Бунзен и Кирхгоф теперь не могли себе позволить длинных прогулок. Они сидели в лаборатории и работали, работали с жаром, с упоением.
Волшебный инструмент оказался в их руках. Легко и просто, как в сказке, он раскрывал тайны мира. И оба друга без устали пользовались этим инструментом, радуясь все новым и новым открытиям.
Спектроскоп оказался таким тонким, таким чувствительным аппаратом, что по сравнению с ним даже самые сложные и точные весы, на которых можно было взвесить крошечную песчинку, выглядели топорными и грубыми.
Знаете ли вы, сколько натрия должно попасть в пламя бунзеновской горелки, чтобы в спектроскопе появилась двойная желтая линия?
Вы думаете, грамм, полграмма, сотая доля грамма или, может быть, тысячная доля грамма, то есть миллиграмм?
Нет! Кусочка натрия или натриевой соли, который весит в три миллиона раза меньше, чем миллиграмм, достаточно, чтобы пламя горелки пустило желтый луч в щель спектроскопа.Представляете ли вы себе, что значит одна трехмиллионная часть миллиграмма?
Если растворить в стакане дистиллированной воды щепотку поваренной соли весом в один грамм, этот раствор потом разбавить в четырехведерном бочонке, наполненном доверху чистой водой, затем зачерпнуть оттуда стакан воды, перелить в сорокаведерную бочку с чистой водой, хорошенько размешать и из этой бочки взять, наконец, одну только капельку, тогда в этой капельке как раз будет всего-навсего одна трехмиллионная часть миллиграмма натриевой соли.
И такое невероятно малое количество натрия может быть обнаружено спектроскопом!Надо ли удивляться тому, что Фраунгофер, а за ним и другие ученые находили желтую линию в спектре любой лампы или любой свечи? Это натрий давал там желтую линию! Уж миллионные-то доли миллиграмма поваренной соли наверняка отыщутся и в ламповом фитиле, и в свечном сале, да и где угодно.
Натрий проникал в пламя отовсюду. Прикоснется Бунзен пальцем на секунду к чистейшей платиновой проволоке — готово: уже на платину незаметно перешла соль. Человек всегда выделяет через кожу пот, а пот соленый. Когда Бунзен вводил проволоку в пламя, в спектре появлялась желтая линия.
Достаточно было хлопнуть запыленной книгой недалеко от зажженной горелки Бунзена, и в бесцветном пламени тотчас же проскакивали желтые искры, а спектроскоп бесстрастно отмечал появление натриевой соли желтой линией.
Откуда же, спрашивается, в книге натрий? Из океана. Ветры, дующие с моря, захватывают мельчайшие, микроскопические брызги соленой морской воды и заносят невидимые частицы натриевой соли на тысячи километров в глубь материка. Эти крошечные крупинки пляшут в воздухе с пылью и повсюду оседают вместе с ней. Вдуньте пыль в пламя бунзеновской горелки, и спектроскоп сейчас же доложит: есть натрий!Бунзен и Кирхгоф обнаружили, что человека окружает очень «грязный» мир. Чуть ли не в каждом веществе, хотя бы и в самом чистом, отыскивались какие-нибудь загрязнения. В иных, казалось, не было и не могло быть никаких посторонних примесей, а спектроскоп разоблачал эти мнимо чистые вещества и доказывал:
«Примеси есть. Хоть и слабые, может быть, в тысячную или в миллионную долю грамма или даже того меньше, но все же примеси есть».
Как собака-ищейка по едва уловимому запаху чует следы притаившегося преступника, так спектроскоп обнаруживал в самых неожиданных местах малейшие следы различных веществ. Яркие линии спектра как бы говорили обоим ученым:
«Вот тут есть натрий. А в этом веществе находятся калий, стронций, барий, магний и еще много элементов, которых вы здесь вовсе не ожидали».
Однажды, когда Кирхгоф явился утром в лабораторию. Бунзен удивил его таким заявлением:
— Знаешь, где я нашел литий? В золе табака.
До того дня литий, этот легчайший металл, который сродни натрию и калию, считался одним из самых редких элементов в мире. Его обнаруживали только в трех-четырех минералах, которые изредка находили в немногих местах земного шара.
И вдруг литий нашелся в обыкновенном, табаке! Его выследил там спектроскоп.
И не в одном только табаке! Теперь не проходило дня, чтобы Бунзен и Кирхгоф не обнаруживали этот элемент в каком-нибудь новом месте.
В обыкновенном граните был обнаружен литий. В соленой воде Атлантического океана, и в речной воде, и в чистейшей воде из родника — всюду был литий. Его нашли в чае, в молоке, в винограде, в человеческой крови и в мышцах животных. Даже в метеоритах, залетевших к нам на Землю из космического пространства, и в них был найден литий.Вооруженные спектроскопом, Бунзен и Кирхгоф в продолжение нескольких недель «охотились» за элементами. Сначала им очень нравилось раскрывать целый потайной склад различных элементов в любом камне или химическом реактиве. Но скоро эта охота стала терять для них свою прелесть. Им захотелось большего: они мечтали теперь об открытии новых, не ведомых еще никому элементов.
В самом деле, где-нибудь могли скрываться такие элементы, которые до сих пор ускользали из рук химиков из-за того, что они попадаются в природе лишь в очень незначительных количествах. А спектроскоп ловил вещества даже там, где их было в миллион или в миллиард раз меньше грамма. Почему же нельзя было допустить, что спектроскоп наведет Бунзена и Кирхгофа на след неизвестных элементов? И оба ученых, особенно Бунзен, искали их буквально днем с огнем.Но в самый разгар поисков произошло вдруг такое удивительное событие, что оба друга на время совершенно позабыли про новые элементы.
В этом событии главную роль играли темные линии солнечного спектра — фраунгоферовы линии.35
<<< Оглавление
