Александр Тумасян

Ё-го-го

Когда Борису Сергеевичу Фульчинскому объяснили, кто и откуда ему звонит, он не сразу поверил. А когда узнал, зачем, то ему стало не по себе. Оказывается, в их драматический театр приезжает с проверкой комиссия. И проверять будут не репертуар, а готовность артистов к действиям по гражданской обороне.

- И учти, Фульчинский, - рокотал в трубке начальственный бас - комиссию возглавляет генерал Рогов. Так что не подкачай там. Покажи, что наша культура, ёлки-палки, тоже может, если надо, оборону держать. 

- Легко им там командовать, - думал Борис Сергеевич, с тоской глядя на тощую папку с надписью «ГО», что в переводе с языка военных сокращений означало «Гражданская оборона». Совсем некстати он вспомнил, как на прошлой неделе по телевизору показывали его однокурсника Митю Павлова. Митя самозабвенно играл на скрипке в подземном переходе где-то возле Новоарбатской, а прохожие кидали в стоявшую на асфальте шляпу монеты и мелкие купюры. Последовать Митиному примеру Фульчинскому не хотелось. Поэтому надо было что-то делать. 

В последнее время о ГО стали как-то забывать. В театре два года подряд этим вопросом занимался Соломон Яковлевич Гольдберг. Но его за все это время почему-то никто не проверял, и старый Соломон вышел на пенсию, не оставив идейного наследства в области гражданской обороны. Теперь за все отвечал Фульчинский. 

Положение было сложным, но не безнадежным. И Борис Сергеевич сделал «ход конём». «Неважно, была работа или нет, а важен отчёт о работе», - эту любимую шутку председателя профкома Мухина Фульчинский решил претворить в жизнь. 

- Ну что ж, будет вам отчёт, - усмехнулся он и стал яростно заполнять множество таблиц и форм. 

На следующее утро в театр приехала комиссия: генерал - высокий седой мужчина, привыкший всю жизнь командовать, и сопровождающий в штатском Дёжкин, представитель министерства, бывший райкомовский аппаратчик, которому было всё равно, что и где проверять, лишь бы результаты проверки были положительными. 

Театр генералу понравился. Планы ГО были составлены безупречно. Наглядная агитация имелась. Подвал- убежище содержался в чистоте и порядке. В программу проверки входила беседа с личным составом учреждения. В назначенное время весь коллектив театра собрался в зрительном зале. На сцену вышел генерал Рогов. Он говорил громко и уверенно, как выступал всегда и везде. Но слушатели были настроены по-разному: кто серьёзно, а кто и с иронией. 

- В то время как вы тут играете в демократию, империалистические агрессоры не дремлют, - генерал обвёл зал суровым взглядом. - Наша гражданская оборона всегда готова выполнить поставленные перед ней задачи. 

- А ми в этом не сомневаемся, товарищ Рогов, - неторопливо, с кавказским акцентом сказал сидевший в третьем ряду актёр Семенов. В новом спектакле он играл роль Сталина, и сейчас, не успев переодеться после репетиции, не сняв грим, сидел в белом кителе и фуражке, с трубкой в руках. На галёрке засмеялись. 

- Вот ваш товарищ Фульчинский, - продолжал генерал, считает, что артистам не нужны военные знания. Что можно сказать по этому поводу?

- Борис, ты не прав, - не выдержал директор театра, - оборона у нас - прежде всего. Он посмотрел на бледного Фульчинского и что-то записал в своем блокноте. На галёрке опять засмеялись. Генерал и на этот раз остался серьезным. 

- Конечно, он не прав. Сейчас мирное время. Но когда настанет час «Ч», учиться будет поздно. Я так скажу, защищаться, товарищи, мы умеем. Но надо знать, от кого защищаться. Главным для нашего командования было определение условного противника. Вы знаете, какая непростая обстановка сложилась во всем мире, - генерал многозначительно кашлянул и обвёл взглядом сидящих в зале.

- Однако, потенциальный агрессор существует. И пока есть угроза его нападения, необходимо существование сил гражданской обороны. Учитывая наш размах и количество денег, вложенных в военно-промышленный комплекс, мы можем прямо сказать, что наш условный противник - не какая-то отдельная страна, и даже не группа стран другого мира, а сам другой мир, то есть, - тут генерал сделал паузу, которую иногда позволяли себе знаменитые актёры, и сказал, подняв вверх указательный палец, - ИНОПЛАНЕТЯНЕ!

Зал удивленно зашумел. Послышались возгласы:

- Откуда? Как узнали? Не может быть!

- По понятным причинам, многого я вам сказать не могу, - продолжил генерал Рогов, - но были провокации, да и данные разведки это подтверждают. 

В зале снова зашумели. 

- Я так и знала, - кипятилась актриса Елена Львовна Чарская, пышная дама бальзаковского возраста. - Моя экстрасенсша всегда говорила: «Элен, на тебя влияют силы космоса». Скажите, а у них там тоже есть генералы или, хотя бы, полковники?

- Мадам, спросите лучше, большой ли у них... - выкрикнул с галерки одетый в гусарскую форму актёр Ивакин, но его удержал сидевший рядом такой же гусар, актёр Рублёв:

- Молчите, Ржевский, здесь дамы!

- Но я хотел сказать «флот», а не то, что вы подумали, - парировал Ивакин-Ржевский.

Многие засмеялись. Даже генерал Рогов улыбнулся. 

- Армия, - снисходительно произнес он и развёл руками.

- Успокойтесь, товарищи! Это не настоящий противник, а условный, - он помолчал и добавил, - пока условный. А рассказал я вам об этом для того, чтобы вы не считали гражданскую оборону ненужной и совершенствовали свои знания и навыки. 

Под аплодисменты собравшихся генерал сошел со сцены в зал, где его ждал сопровождающий Дёжкин. Беседа с коллективом закончилась. Работа Б. С. Фульчинского была признана удовлетворительной. Оба члена комиссии пожелали ему и дальше повышать и укреплять всё необходимое. На этом и расстались. 

Ночью Фульчинскому снились кошмары. Девицы из кордебалета, все в противогазах, весело прыгали под музыку композитора Кальмана. Усатый дворник поливал из шланга стратегическую ракету, высоченную, как кокосовая пальма. В подземном бункере сидели генерал Рогов, его сопровождающий из министерства, директор театра и еще какие-то люди. Генерал смотрел в перископ, грозил кулаком и ругался. А наверху театральный оркестр исполнял марш «Броня крепка и танки наши быстры». Дирижировал оркестром большой зелёный осьминог-инопланетянин. «Ё-го-го !» - вопил он в восторге и размахивал сразу шестью дирижёрскими палочками. Вместо крыши над залом было звёздное небо, по которому в разные стороны сновали летающие тарелки. Одна из них, пронзительно звеня, закружилась прямо над головой Фульчинского. 

Он в ужасе проснулся. Звонил будильник. Выключив звонок и оглядевшись по сторонам, Борис Сергеевич облегчённо вздохнул. Было раннее утро. Над городом вставало солнце. Оно равнодушно направляло свои лучи в окна штабов командования, министерств и квартир простых граждан, не ведавших о кознях инопланетян. Жизнь продолжалась.